Фолтест вышел и прикрыл за собой дверь. Велерад и вельможи тут же расселись вокруг стола. Градоправитель осушил недопитый кубок короля, заглянул в пустой жбан и выругался. Занявший королевское кресло Острит исподлобья рассматривал ведьмака, гладя ладонями резные поручни. Бородач Сегелин кивнул Геральту.

  — Садись, любезный ведьмак, садись. Сейчас подадут ужин. О чем вы хотели бы узнать? Градоправитель Велерад и так должен был вам все рассказать. Я его знаю, он всегда предпочтет рассказать больше, чем недоговорить.

  — Всего несколько вопросов.

  — Задавайте.

  — Вы говорили, градоправитель, что король, когда появилась упырица, призвал множество Ведающих.

  — Вот именно. Но говори не «упырица», а «принцесса». Если обмолвишься «упырица» при короле — тебя ждут крупные неприятности...

  — Был среди Ведающих кто-нибудь известный, знаменитый?

  — Были, и сначала, и потом. Вот только имен не помню… А вы, господин Острит?

  — И я не помню, — сказал вельможа. — Помню только, что некоторые и в самом деле были известные и славные. Народ о них много рассказывал...

  — И они согласились, что заклятие можно снять?

  — Вот чего им не хватало, так это доброго согласия, — усмехнулся Острит. — О чем бы речь не заходила… Но мысль такую, о снятии, высказывали. Говорили, что дело это, в общем, простое, даже не требующее познаний в магии. Насколько я понял, достаточно было, чтобы кто-то провел в гробнице у саркофага ночь напролет — от захода солнца до третьих петухов.

  — Ну да, уж чего проще! — прыснул Велерад.

  — Я хотел бы знать, как выглядит… принцесса.

 Велерад вскочил.

  — Принцесса выглядит как упырица! — крикнул он в сердцах. — Как упырейшая упыриха, каких только видывали! Ее высочество королевская доченька, ублюдок проклятый, ростом в целых четыре локтя, смахивает на пивной бочонок, пасть от уха до уха, клыки как кинжалы, красные буркалы и рыжие космы! Лапищи с коготками, как у дикого кота, до земли достают! Странно даже, что мы до сих пор не разослали ее парсун дружественным королям! Принцессочке — чтоб ее чума взяла! — уже четырнадцать, пора бы подыскать жениха из соседних принцев!

… Потом рассказывали, что человек этот вошел в город с севера, через Ворота Канатчиков. Шел он пешком. Вел за узду навьюченного коня. День клонился к вечеру, так что лавочки канатчиков и шорников были заперты, а улочка пуста; погода стояла теплая, но пришелец шагал в накинутом на плечи черном плаще, чем и привлекал к себе внимание.

 Он задержался перед таверной «Старый Наракот», постоял в раздумье, прислушиваясь к гаму внутри. Таверна, как обычно в ту пору, была набита битком.

 Незнакомец туда не вошел. Повел коня дальше, в конец улочки, к другой корчме, именовавшейся «Под лисом». Там было пусто. Доброй славой корчма не пользовалась.

 Корчмарь поднял голову от бочки с солеными огурцами и смерил гостя взглядом. Чужак, все еще в плаще, стоял перед ним неподвижно, с гордым видом. Молчал.

  — Что подать?

  — Пива, — сказал незнакомец явно недружелюбно.

 Корчмарь отер руки о полотняный фартук и наполнил глиняный выщербленный кувшин.

 Незнакомец был еще не стар, но почти сед. Под плащом он носил потертый кожаный кафтан, зашнурованный у шеи и на плечах. Когда чужак снял плащ, все увидели у него меч на поясе, за спиной. Ничего странного в этом не было, в Стужне почти все ходили с оружием. Правда, за спиной носили исключительно луки и колчаны.